По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг - Дмитрий Александрович Померанцев
Неплохой, местами даже занятный сюжет, много информации о кино – преимущественно голливудском, сводящейся, впрочем, к перечню дат, названий и фамилий режиссеров и актеров, и много – очень много! – секса. Причем ложе любви, как правило, успешно сочетается с кушеткой психоаналитика. Секс у Рошака очень подробен, функционален и энергичен – калориен, быстр, удобен и унифицирован, как гамбургер. По ходу действия все герои романа успевают переспать друг с другом и неоднократно обменяться впечатлениями об этом между собой и с читателем.
При этом ни разу не возникло ощущения, будто подсматриваю в замочную скважину. Напротив, чувствовал себя сидящим на трибуне стотысячного стадиона на договорном матче с заранее расписанным сценарием и точно известным результатом. Может, конечно, где-то утрирую, однако на мой вкус и цвет у человека с нормальной психикой, не имеющего склонности к каннибализму, сугубо гастрономический термин «аппетитные грудки» повышенного слюноотделения вызывать не должен.
Теодор Рошак написал очень американский роман – не по содержанию, но по духу. Несмотря на то что немалая часть действия разворачивается в старушке Европе, да и львиная доля криптологической составляющей книги не имеет отношения к Новому Свету, автор все равно упорно стремится свести все загадки и тайны мира к гамбургеру и Микки-Маусу. Само по себе это неплохо: всяк кулик свое болото хвалит. Вопрос в том, как он это делает. Автор «Киномании», на мой вкус и цвет, сделал это прескверно. Прежде всего – скучно.
Помнится, был у другого американского автора Джонатана Кэрролла роман «Страна смеха», который тоже напоминал развернутую статью из Википедии, выданную по запросу «классика кино». С тою разницей, что книжка оказалась еще и талантливой – атмосферной, загадочной… Здесь же желание автора удивить, заинтриговать читателя явно не совпало с его возможностями. Получился скорей очередной «Код да Винчи», нежели достойный ответ «Маятнику Фуко» или «Хазарскому словарю».
В одном из эпизодов автор устами своего героя ехидно замечает: «Были когда-то времена (неужели кто-то их еще помнит?), когда бутылка кока-колы нигде в мире не считалась предметом искусства». Были, мистер Рошак, еще как были! Достаточно вспомнить заглавие репортажа молодого колумбийского журналиста Габриэля Гарсиа Маркеса о поездке на фестиваль в Москву: «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы!» У нас эта отрава, которой, говорят, хорошо кровь с асфальта отмывать, не то что предметом искусства – у нас она вообще не считалась! А в других странах – да, там она еще и символ веры, священный артефакт. Спасибо пану Вархоле – этому Прометею эпохи потребления и отцу поп-арта, объяснил, что к чему.
Отдельный низкий поклон редактору и корректорам этой книги (если последние вообще имели место). Повеселили на славу. Одна только фраза: «Этих удушили на гарроте» чего стоит. Все равно что сказать: «зарубили на топоре», сожгли из костра или «застрелили пистолетом»!
В аудиоформате роман Теодора Рошака «Киномания» представлен в исполнении Ирины Ерисановой (студия «Логос»). Искренне надеюсь, что мое мнение никого не отпугнет и не отвратит от этой книги. Напротив, буду рад встретиться с мнением иным и даже прямо противоположным.
Роман написан в легкой, развлекательной манере, однако проблемы затрагивает более чем серьезные. Да и автор его отнюдь не простак.
Теодор Рошак (в ряде русских источников фамилия транскрибируется как Росзак) – известный американский ученый, профессор, доктор философии по истории. Работал в крупнейших вузах США, включая Принстонский и Стэнфордский университеты. Известен как культуролог, философ, историк, социолог, писатель и публицист. Это он ввел в научный оборот понятие «контркультура», а себя считал неолуддитом.
Советский культуролог Евгений Балагушкин писал о нем: «Подлинным трубадуром религиозно-мистических настроений в молодежной контркультуре стал Т. Росзак. В своих книгах он утверждал, что крупнейшие преобразования ближайшего будущего в области культуры, науки и даже производства станут возможны благодаря начавшемуся распространению в русле молодежной контркультуры новой, мистической религиозности, магии и оккультизма, позволяющих осуществить “спиритуальную трансформацию” всех сторон социальной жизнедеятельности современного человечества». Ни разу не Дэн Браун, согласитесь.
«Лица не на месте, руки вместо шарфа у детей и взрослых…»
Милорад Павич. Страшные любовные истории / Перев. с серб. Ларисы Савельевой, Натальи Вагаповой. – СПб.: Азбука-классика, 2008
«Страшные любовные истории» сербского писателя Милорада Павича – это не авторский сборник в прямом смысле слова, но антология – сборная солянка, нарезка из разных книг малой прозы автора, коллекция рассказов, объединенных общей темой – магией, волшебным электричеством, возникающим при соприкосновении мужского и женского начал.
До определенного момента на Руси не знали винегрета – все ингредиенты употреблялись по отдельности – считалось, что так вкуснее и здоровее. Однако затем вместе с модой на все западное мы импортировали и этот изыск и с удивлением обнаружили, что знакомые, привычные продукты, будучи собраны вместе, дают новые, неожиданные вкусовые ощущения.
Нечто подобное случилось и со «Страшными любовными историями». Конечно же, «Русская борзая», «Вывернутая перчатка», «Железный занавес» и другие сборники хороши и сами по себе. Это законченные, продуманные, тщательно и любовно подобранные самим автором тексты, где все – на своем месте, ни прибавить, ни отнять. Однако стоило взять отовсюду понемногу, смешать – и получилась качественно иное – острое и пикантное – блюдо, которое не должно оставить равнодушным даже наиболее капризного и взыскательного литературного гурмана.
И если уж пошли такие гастрономические ассоциации, отмечу, что данное издание содержит в себе не только некоторое количество изысканных эротических страшилок, но и самую настоящую поваренную книгу, способную взволновать гурманов уже не литературных. Судите сами:
Рыба с заячьей кровью и колючим салатом.
Похлебка из пива с укропом.
Заяц в смородиновом соусе.
Устрицы Сен-Жак с грибами.
Голубцы в листьях хрена.
Суп из поросенка с лимоном.
Подлива из вина с укропом и икрой.
Фасоль, заправленная ложкой меда.
Пьяный хлеб.
Голубиная печенка в кислом молоке.
Простокваша с огурцом, чесноком, редькой, оливковым маслом, укропом и брусникой.
Белые маслины, фаршированные тоже маслинами, но черными, жареными.
И это, сами понимаете, далеко не все.
Кстати, любовные послания в виде подаваемых на стол блюд (рассказ «Корсет») – это же натуральный «Шоколад на крутом кипятке», только написанный за несколько лет до выхода в свет романа Лауры Эскивель. Вот уж воистину: кулинарная и любовная магии ходят рука об руку!
Не все из предложенных Павичем блюд могут оказаться одинаково полезными для желудков его читателей. Так же, как не всем придется по вкусу его специфический юмор, коим он щедро сдабривает свое повествование. Как вам, к
